Аксолотль и статуэтка превращений
Часть первая
Владимир Саморядов
© Владимир Саморядов, 2016
ISBN 978-5-4483-3028-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Все события, происходящие в нашем бурном мире, имеют свою предысторию. Ничего просто так, от нечего делать, не происходит. Когда, например, вам на голову падает кирпич, с большой высоты и с большими последствиями, он падает не по собственной инициативе, не из жгучей нелюбви к вашей скромной персоне, но по стечению обстоятельств. Этому трагическому эпизоду предшествовала целая череда явлений, от вас совсем не зависящих. Здесь и хроническая безалаберность рабочих, пропивших цементный раствор и использовавших для скрепления кирпичей коровий навоз; и проплаченная слепота приемной комиссии, этот навоз не заметившей. А вы, что вы делали в столь неудачный час под стенами будущего казино, когда шли в булочную за хлебом? Могли бы хлеб подешевле в другом конце города поискать, в новом супермаркете, а не лезть куда-то к чёрту на кулички. Да, в конце концов, как не объясняй текущую ситуацию обстоятельствами, результат один – больничная койка.
Мы не собираемся вдаваться в проблему кирпича на вашей голове, затрагивать проблемы современной медицины и закон всемирного тяготения. Потому что кирпич касается только вас и никого больше, а события, о которых нам предстоит поведать, затронули очень многих. Но, так или иначе, и эти события имели свою предысторию, и мы ее вкратце коснемся.
Лет этак две тысячи с лишком назад плыла по Черному морю галера. Плыла себе, на радость хозяев и пассажиров, на зависть конкурентам и на горе гребцам. Плыла, плыла и затонула. Такие вот дела.
Тогда это событие немногих опечалило. Ну, утонуло несколько десятков гребцов, нецивилизованных скифов-сколотов, ну ушел на дно груз, принадлежавший одному мерзопакостному купцу, ну потонул сам купец, римский еврей.
Боспорские чиновники рабов за людей не считали, а антисемитов и в те времена хватало. Такая вот предыстория. А теперь начнется история.
Глава первая
в которой мы знакомимся со станицей Ряжской и ее обитателями….
Станица Ряжская стоит на высоком правом берегу Кубани, протянувшись с востока на запад километров на десять. Утопая в густой зелени садов, она вмещает в себя тысяч двадцать пять жителей разных полов, возрастов и национальностей и энное количество домашней живности: гусей, коров, собак, кур, морских свинок и аквариумных рыбок; две больницы; два кинотеатра; три дома культуры и один вытрезвитель.
Когда-то, двести лет назад станицу основал сам Суворов, заботясь о сохранности российских рубежей. В те времена здесь проходила граница. Шли годы, граница стараниями предков отступала все дальше, потом еще большими стараниями потомков приближалась. Однако станица продолжала жить своей жизнью. Иногда в неспешный бег времени врывались катаклизмы и исторические коловращения. Но в большинстве случаев о событиях в стране и мире люди узнавали из газет, радио и телевидения. И только попеременное опустошение и насыщение магазинных полок, и появление новых дворцов во все времена вороватых начальников подтверждали эти изменения. Великие потрясения последних лет проходили где-то там, в другом и огромном мире. А здесь люди пытались выжить или нажиться (в зависимости от должности). Без демонстраций, революций.
Где-то на середине в станицу вгрызался огромный овраг, названный еще в ветхозаветные времена Солохиным яром. Если смотреть сверху, яр напоминал огромную шестиконечную звезду, двумя лучами выходящую прямо к берегам Кубани и четырьмя остальными пронзающую улицы станицы. Странное это было место и страшное. Поговаривали, что обитали в Солохином яру всевозможные чудовища: упыри и вампиры, инопланетяне и прочие нечистивцы. Иногда в темных недрах полыхали загадочные цветные всполохи, пугая поздних прохожих, идущих по улицам, примыкающим к оврагу. Одно лето вся станица обсуждала появление в овраге страшного динозавра, сожравшего от большого голода двух малосъедобных наркоманов. В другой раз целая свора кровожадных вампиров терроризировала жителей близлежащих улиц, не давая им спокойно спать и гулять.
Однако наиболее просвещенные люди в эти россказни не верили, списывая все эти сплетни на досужие россказни станичных кумушек, насмотревшихся сенсационных телепередач. К таким просвещенным людям относил себя и юный Илья Карин.
Илье в те годы уже исполнилось четырнадцать лет. Это был невысокий, коренастый, черноволосый, прыщавый парнишка. Не вундеркинд, хотя многие сверстники, что поплоше и понаглее, считали его задавакой, но не задирали, опасаясь натренированных в секции карате кулаков. А еще Илья интересовался техникой, не смотря на то, что последний технический кружок в районном Доме пионеров закрыли за неактуальностью лет пять назад. У себя дома из разного металлолома Илья мастерил всевозможные машины: самодельные автомобили, мотосани, мотоплуги, приводя в восторг разбиравшихся в этом деле взрослых и заставляя ровесников маяться жгучей завистью.
У Ильи было двое верных друзей-одноклассников, которые, как и он, были людьми интересующимися и увлеченными.
Женя Горский разводил в своем доме и дворе разнообразную ползающую, летающую и кусающую живность, изучая ее поведение на досуге и иногда (признаемся честно) препарируя. Он был знатоком местной флоры и фауны: покажи пойманного в траве самого размерзкого таракана – назовет вид, род, семейство и ближайших родственников. Да еще чуть не расцелует от радости: как ты, моя прелесть, прекрасен!
Третьим участником великолепной команды был красавчик, отличник и вундеркинд Вильям Андреев, причина многих сердечных воздыханий женской половины школы. У Вильяма был свой круг интересов: книги, компьютеры, живопись, что, однако, не мешало ему водить дружбу с технарем Ильей и звероводом Женькой.
В настоящее время Илья, совсем недавно пришедший из школы и не успевший как следует пообедать, доделывал небольшой автомобильчик – его последнее увлечение. Лицо молодого человека в двух местах уже было выпачкано смазкой, а левое ухо он оцарапал, когда залезал под машину. Этот автомобиль был собран из остатков старого карта, выброшенного на свалку после закрытия секции картинга, перепрофилированной в зал игровых автоматов. Рама, колеса и наполовину разбитый двигатель, их незавершенный сиротливый вид пробудили в Илье сильный творческий зуд. В один из темных вечеров он притащил этот металлолом домой и теперь с огромным энтузиазмом осваивал, превращая в надежное, хотя и аляповатое, транспортное средство.
Заскрипела подпружиненная калитка. Дремавшая в кустах неопрятная собачонка, носящая глубокомысленное и философское имя Спиноза, лениво подняла голову, пару раз вильнула хвостиком и опять закрыла глаза – свои, лаять нет причины. Во двор вошел Вильям.
– У тебя щека в солидоле, – сказал он вместо приветствия.
Илья потер щеку ладонью, но только размазал смазку сильнее.
– А, – махнул он беспечно рукой, – потом умоюсь. Ты лучше помоги двигатель на раму поставить.
– Я чистый, – напомнил Вильям.
– А мы аккуратно.
Ребята осторожно подняли лежавший отдельно двигатель и поставили его на раму. Илья взял ключи, стал привинчивать двигатель большими болтами. Вильям внимательно наблюдал за этой работой, над чем-то размышляя.
– Я знаешь что придумал? Давай на твою машину компьютер поставим.
– Обойдемся. Знаешь, Вильям, у себя дома ты компьютер можешь даже на унитаз поставить, но моя машина не заслуживает такого издевательства.
– Ну, как знаешь, – пожал плечами Вильям, но в его больших серых глазах промелькнуло разочарование.
Пару раз тявкнул Спиноза. Во двор вошел Женя Горский, держа в руках небольшой круглый аквариум с водой, в которой лениво шевелилось какое-то бледное животное.
– Это кто? – Заинтересовался Вильям.
– Аксолотль, – ответил Женя.
– Кто-кто?
– Аксолотль, личинка тигровой амбистомы.
– Если это личинка, то кто такая сама тигровая амбистома? Бабочка? – Вильям с некоторой брезгливостью разглядывал розовато-белое создание, лениво плавающее в воде. Кроме четырех лап и хвоста животное имело длинные перистые жабры, торчащие по краям головы, и если бы не необычный цвет и эти жабры, его можно было бы принять за огромного, перекормленного тритона.
– Тигровая амбистома – это мексиканская саламандра. – Пояснил Женя со значением и потряс банку. Вода в банке колыхнулось, и личинка тигровой амбистомы недовольно взмахнула хвостиком.
– Так-так, понятно. Очередное пополнение зверинца?
